Супервизия в арт-терапии

Глава из книги «Руководство по арт-терапии» (C. Case, T.Dalley. The handbook of art-therapy. London: Routledge, 1992), перевод И. Коваленко

Арт-терапевты редко работают в изоляции и без общения с другими специалистами и коллегами. Однако они часто работают сами по себе — в частной практике, проводя индивидуальную арт-терапию или группы. Поэтому оказывается очень важным возможность регулярной, качественной супервизии — для развития практики, расширения области практических компетенций.

Супервизия арт-терапевтической работы требуется для всех практикующих. После окончания обучения и во время первого года практики арт-терапевты нуждаются не только в поддержке и наставлении, но также в углублении понимания динамики взаимоотношений в клинической работе. Даже после нескольких лет практики большинство арт-терапевтов продолжают проходить регулярные супервизионные сессии, встраивая их в свое рабочее расписание, что дает им более глубокое понимание своей работы.

Что приносят на супервизию?

Арт-терапевт приносит супервизору те аспекты работы, которые вызывают у него трудности, или те случаи, когда он хочет более глубоко исследовать динамику отношений. Во-первых, это могут быть сложности по организации и ведению работы. Например, арт-терапевт хочет организовать арт-терапевтические сессии для определенной клиентской группы. Но другие, работающие в коллективе специалисты не понимают надобности этого и игнорируют тему. Какие страхи и тревоги могут лежать за таким поведением и каков может быть способ действий для креативного решения этой проблемы?

Во-вторых, что бывает чаще, арт-терапевт может приносить для обсуждения рисунки определенного клиента или клиентской группы. Он может делиться своими чувствами относительно работы. Например, что он обеспокоен положением клиентки и не может перестать думать о ней. Или что рисунок может тревожить арт-терапевта или быть для него загадочным. Он может ощущать себя затопленным поднятыми чувствами или чувствовать неспособным проникнуть во внутренний мир клиента. Он также может представить на супервизии свою неуверенность и сомнения в возможностях работы с определенным клиентом.

В процессе супервизии может исследоваться контрперенос арт-терапевта — когда части прошлого опыта оказываются перенесенными во взаимоотношения в настоящем. Это может быть главной темой супервизии — исследовать чувства и мысли арт-терапевта по отношению к клиенту во время арт-терапии. Это дает много информации о происходящем в арт-терапевтическом процессе и помогает уверенно развивать работу. Во время супервизии определенные темы могут выпадать из обсуждения, что опять же может вносить ясность в понимание арт-терапевтических отношений. Более детальное представление сессий, включая все аспекты происходящего (предпочтительно в форме записей процесса), позволяет более внимательно изучить процесс и получить глубокое понимание того, что происходит.

Третьей темой, которая может приноситься на супервизию — это отношения в коллективе и рабочая жизнь арт-терапевта. В некоторых организациях арт-терапевт может не быть единственным терапевтом у клиента, например, клиент может ходить на индивидуальную арт-терапию, а также на групповую психотерапию. И правильно совместить два подхода для более нарушенного клиента может стать практически невыполнимой задачей. Побочным эффектом такого нахождения между двумя родительскими фигурами может стать ухудшение отношений между специалистами, в случае если процесс не был внимательно организован. Этот пример ясно показывает что все три описанные области неизбежно пересекаются, и они должны рассматриваться совместно, как части целого процесса. Одна из задач супервизора — помочь арт-терапевту интегрировать различные области его работы.

Граница между супервизией и личной терапией

Петер Хокинс написал, что терапевту «нужно установить и отстаивать границы между своей личной жизнью и работой». Один из способов, которым супервизор может помочь арт-терапевту проникнуть в мир клиента, но не потеряться в нем — это отчетливо разделить материал для супервизии от материала для личной терапии. А также направить, когда это следует, на терапию. Со времени возникновения психоаналитического тренинга в 1930-ых годах, шли дебаты по поводу терапии и супервизии. В то время Венгерская школа придерживалась мнения, что личный тренинг-аналитик студента должен также супервизировать его работу, так как именно он знает его как никто другой и может лучше работать с явлениями контрпереноса. Венская школа же ратовала за четкое разделение — тренинг-аналитик работает с личным материалом, а супервизор выступает в учебной роли. Обратимся к примеру двух сценариев сессии супервизии.

В первом случае супервизант начинает представлять свой материал и переходит в слезы. Исследуя эти чувства стало понятным, что арт-терапевт замещает отсутствующего по болезни коллегу и столкнулся с ситуациями потенциального насилия в арт-терапевтической группе в больнице. Это и привело к стрессу. Несмотря на было ясно что арт-терапевт правильно работал в этих ситуациях. А слезы были скорее освобождением от тревоги — личной и тревоги за пациентов, которым угрожали суицидом. Арт-терапевт нуждался в поддержке, чтобы снизить количество сессий или клиентов на время болезни коллеги. Арт-терапевт был в состоянии исследовать свое чувство вины по этому поводу, и с помощью супервизора смог увидеть что его собственное здоровье должно стать приоритетным, иначе это скажется на работе. Была укреплена его уверенность в способности обезвреживать потенциально насильственные ситуации и работать с остаточным гневом. В этом случае изучение материала, стоящего за проявленными чувствами, привело к кругу организационных проблем.

Рассмотрим второй сценарий, в нем также в начале супервизионной сессии арт-терапевт, начиная представлять материал плачет. Но ее болезненные чувства связаны со сложившейся у нее дома ситуации. Она находится в процессе развода, после того как решила, что не будет больше жить с партнером, имеющим постоянные проблемы с наркотиками. Она ощущает страх быть одной. Затем на сессии она впервые заговорила о работе — она не хочет брать отпуск, потому что оставаться дома невыносимо. Исследование ее проблемы показало, что за страхом и неуверенностью быть одной стоит внутренняя необходимость, чтобы другие в ней нуждались, это отражается и в своеобразном выборе партнера и в сложившейся ситуации на работе. На сессии она поняла для себя важность личной терапии и решила в нее вернуться, ее работа получила поддержку супервизора, а знания и опыт — подтверждение.

На следующих после этого кризиса супервизионных сессиях она творчески исследовала все аспекты своей работы. Стало отчетливо ясно, что ее ситуация дома аналогична происходившим переменам на работе. Отделение арт-терапии переводилось из больницы в местное сообщество, были исследованы ее страхи потери «безопасности» знакомой больницы, остаться одной вне госпиталя. Работа с темами, связанными с переводом из больницы в местное сообщество и вызванные чувства и кризис неуверенности, зависимость от материнской организации, страх продолжать работу одной — все это материал для супервизии. А все что касается ее отношений с «больным» партнером, ее попытки изменить повторяющиеся циклы зависимых отношений, поддержка ее решений — это материал для личной терапии.

Обсуждаемые на сессии темы и динамика обычно отражается в самой сессии — в том как она проходит. Например, супервизируемый принес длинный детальный отчет о нескольких сессиях, который он комментирует монотонным голосом. Много сообщалось о приготовлениях, но мало о содержании. Рисунки с группы были «забыты» и оставлены в больнице. На сессии супервизор и второй супервизируемый специалист чувствовали сонливость, успокаиваемые тем что «все хорошо». Когда супервизор вынырнул из этого состояния и задал вопрос себе и второму супервизируемому — что происходило? — стало постепенно ясно, что эти чувства отражали описываемые рабочие сессии. Страх углубления работы оставлял арт-терапевтическую группу на поверхностном уровне и держал арт-терапевта в тайном сговоре с группой, что «все хорошо» и не нужно исследовать то, что лежит за поверхностью. Тогда страхи арт-терапевта были исследованы, стала явной амбивалентность по поводу возвращения в личную терапию, которая также отражала амбивалентность по поводу того, чтобы группа шла глубже, что было принесено первоначально.

Рисунки в супервизии

Рисунки клиентов часто приносятся на супервизию, чтобы помочь разобраться в терапевтическом процессе. Однако это не всегда нужно. Некоторые специалисты утверждают, что важен внутренний образ, с которым приходит арт-терапевт, в нем заключены контрпереносная реакция и внутренние ощущения арт-терапевта от процесса — они являются настоящими ориентирами для понимания терапевтического взаимодействия.

Вот пример этого сложного процесса. Арт-терапевт принес на супервизию сон клиента. Во сне они вдвоем рисуют рядом как члены одной группы. Во сне клиент нарисовал на картине девочку с веревкой на шее. Клиент комментировал полушутя: «Посмотрите на нее, у нее реальная проблема». Решением будет распутать ее. Затем картина оживает, девочка карабкается из картины. Сон продолжился, но мы остановимся — здесь уже материала предостаточно. Исследование сна напомнило арт-терапевту о его друге из детства, и чувства по поводу друга и клиента были похожими — они оба прятали свою обездоленность под шутливыми манерами. Это привело к осознанию, что его неспособность говорить о реальной картине клиента, сделанной на арт-терапевтической группе, представляет «спящую», непроявленную часть клиента. Арт-терапевт бессознательно оберегал своего обездоленного друга. Это демонстрирует, что воображаемая картина из сна является корректным объектом для исследования, так же, как и реальная картина, созданная клиентом. А отклик арт-терапевта на клиентскую картину так же достоверен, как и исследование самой картины.

Групповая или индивидуальная супервизия

Групповая и индивидуальная супервизия каждая имеет свои преимущества и недостатки. В индивидуальной супервизии обычно быстрее создается атмосфера доверия и близости, что помогает более свободно исследовать сложные темы контрпереносных отношений. В групповой супервизии обычно требуется больше времени для установления надежности и доверия. Однако ее преимущество в том, что делиться фантазиями и страхами можно с коллегами, и обсуждение выигрывает за счет вклада других участников и представления различных точек зрения. В групповом формате менее вероятны ситуации, когда остаются пробелы в обсуждении, или сложатся авторитарные/зависимые отношения — этого помогут не допустить другие члены группы. Групповая супервизия более экономична по временным и денежным условиям. Для того чтобы такая группа состоялась важно, чтобы члены группы были на схожем уровне своего профессионального развития и обучения, иначе кто-то будет фрустрирован отсутствием глубины в работе, а кто-то — ее пугающей глубиной.